Анна Закревская - Радуга на сердце
Ему навстречу из дальней комнаты выскользнула маленькая пушистая тень и сверкнула на гостя зелеными глазищами. На автопилоте выдав неуверенное «кс-кс-кс», Санька получил свою порцию кошачьего мата в виде шипения и прижатых к голове ушей, после чего представитель семейства кошачьих растворился в тенях коридора.
Кирилл Заневский оказался занят. Небрежно махнув Саньке на кресло, заваленное развороченным околокомпьютерным железом, и кровать, не менее развороченную, с одеялом, сбитым так, что каждый судил об этом в меру своей испорченности, он снова отвернулся к компу. Беседа на птичьем языке, из которого кирькин гость понимал лишь отдельные слова, возобновилась.
Санька, не воспользовавшись приглашением, молча нарезал круги по комнате. Тщательно взращиваемая способность ничему не удивляться и сохранять вид истукана с острова Пасхи – единственная возможность выжить с Ангелиной Павловной, сейчас вопила благим матом, что снова надо было договариваться о встрече на нейтральной территории, хоть в том же Севере, а не в этом бардаке гнезда фрилансера. Но прагматик быстро возразил, что вся специальная аппаратура, необходимая Буревестнику для его «интереса ради и практики для» если где и существует, то только здесь.
Украдкой оглянувшись и утвердившись в мысли, что хозяин комнаты за ним не наблюдает, Санька осторожно перебрался через кресло к шкафу, на створке которого висела длинная бумажная простыня со строчками в столбик. Стихи? Но Буревестник никогда не писал стихов. Санька хмыкнул – или я все-таки чего-то о тебе не знаю, Кирилл Заневский? Ведь если быть честным, я в институте знал каждый твой шаг, каждую твою новую пассию, залипшую на вороные волосы по плечи и серебряные кроссовки, а уж копия твоей зачетки и вовсе была моей настольной книгой, где красным подчеркивались все специальные дисциплины. Их ты брал играючи, я – тяжелым штурмом. Но стихов во всей этой круговерти не было.
Над седой водой транскода ветер байты собирает.
Между сервером и сайтом гордо реет Буревестник,
чёрной молнии подобный.
Санька неэстетично выпучил глаза и едва поймал падающую челюсть. Стремление не удивляться издало предсмертный хрип и издохло на задворках сознания. Транскод. Значит, вот каков ты, Буревестник. Не бросил старые забавы… А ведь транскод уже давно как запрещен, старик.
То крылом «F5» касаясь, то стрелой взмывая к логам,
он кричит, и – Город слышит радость в смелом крике птицы.
В этом крике – жажда взлома!
Ну это ж надо… Санька едва слышно хмыкнул, вдруг искренне пожалев, что не послушался в свое время дочку и не вживил себе гугл-глаз: мог бы сфоткать на память эти признательные показания в виршах. Горький в гробу перевернулся, наверно.
Силу «Ctrl-alt-delete» и уверенность в победе
слышит Город в этом крике.
Нубы стонут перед взломом, – стонут, мечутся по тэгам
и на жёсткий диск готовы спрятать все свои пароли.
И админы тоже стонут, – им, админам, недоступен
кайф узреть «экраны смерти»: «Hard reset» их всех пугает.
Линуксоид робко прячет тело жирное в утёсах…
Только гордый Буревестник реет смело и свободно
над просторами транскода!
Воспоминания накрыли Саньку с головой. Запредельный полет в транскоде под звездами активных подключений, погоня тех самых админов, фиксирующих каждый их поворот, каждый новый порт, сумасшедшая скорость соединения… Буревестник вел всю горе-компанию хакеров-пятикурсников, играючи уворачиваясь от стрел-запросов адреса атакующего, со смехом кричал, перекрывая шум ветра в ушах: «Посмотрите направо – здание службы безопасности… Все там будем, девочки!» В ту хакерскую атаку Саньку взяли только потому, что он узнал о ней сам и намекнул участникам о своей осведомленности. Санька не был шестеркой, не пошел бы в деканат, если б его не приняли в команду… Но репутация отличника как самого «правильного» человека на свете – страшная штука. Они испугались и уговорили Буревестника взять Александра Валько на дело. Уже не важно, какой именно сервер они хакнули, но это Кирькино «любая дверь, на выход и чистите логи» до сих пор иногда догоняло во сне.
Все мрачнее антивирус опускается над птицей,
и поёт, и рвётся «эхо», выдавая строки текста.
Хард грохочет. От запросов стонут гейты,
с пингом споря. Не выдерживает сервер стаи волн
и ddos-атака пробивает ход с размаху в корневые каталоги,
разбивая в пыль и брызги все админские защиты.
Буревестник с криком реет, чёрной молнии подобный,
как стрела пронзает базу, скрытый файл крылом срывает.
Вот он носится, как демон, – гордый, чёрный демон взлома, —
и смеётся, и рыдает… Над админом он смеётся, и над юзером рыдает!
В вое дисков, – чуткий хакер, – он давно усталость слышит,
близок перегрев системы, грянет переустановка!
Кулер воет… Хард грохочет…
Синим пламенем пылают сервера на горизонте.
Город ловит стрелы молний, USB-порты сжигая.
Кнопка «Пуск» не отвечает, форматируется сектор,
падает диспетчер файлов.
– Буря! Скоро грянет буря!
Это смелый Буревестник гордо рушит фаерволлы
над ревущим ру. пространством; то кричит пророк свободы:
– Пусть сильнее грянет буря!..
Оставшуюся часть переписанной в контекст современного мира поэмы Санька проглотил залпом, зацепившись взглядом только за «пророка свободы». О, с чувством справедливости у Кирьки никогда проблем не возникало. И да, тот сервер, который они взломали всем кагалом, кажется, принадлежал министерству образования, которое как раз тогда собиралось ввести определение профпригодности не по оценкам в табеле, а по психологическим тестам. Профпригодность. Оптимизация кадров. Вечная тема, ей-богу.
– А это твой новый друг, что ли? – прозвучал вдруг на всю комнату чуть механический голос из динамиков. – По стареньким пошел, Буревестник?
Санька затравленно оглянулся. Птичий разговор оказался с видеосвязью, и чуть сдвинувшаяся в сторону узкая спина Кирьки открыла собеседнику обзор на полкомнаты.
– О-о-о… – протянул тот же голос, пока согнувшийся от смеха Кирька сползал со стула, а Санька перебирался через кресло обратно, на свободное пространство. – Ну, хоть бы постель за собой поправили, мальчики…
– Прекрати, Ян, – простонал Кирька и, с трудом дотянувшись до клавиатуры, с размаху ударил кнопку сброса.
Санька столбом стоял посреди комнаты, медленно закипая от ярости. Не надо было быть особенно зрячим, чтобы понять – давнее желание удавить Буревестника за все старые грехи, в числе которых «зашкаливающая крутость» стояла на первом месте, сейчас дополнилось новым и более весомым аргументом… Да что этот его дружок имел в виду вообще? Мальчики? Постель за собой убрали?! Нет дыма без огня, но тебя, Буревестник, за что-то же бросила жена…
Кирька даже и не думал подниматься с пола. Смотрел на своего гостя снизу вверх, запрокинув голову и жестко прищурив свои чуть зеленоватые глаза, словно на харде считал битые сектора.
– Это коллега из Нидерландов, – тихо объяснил он, не дожидаясь вопроса. – У них там с этим проще как-то… Давно уже. Он все превратно понял. Извини, Саня.
Санька выдохнул. Весь тщательно построенный разговор полетел к чертям.
– А теперь к делу, – выдохнул Кирька, вставая, как столетний дед с врожденным ревматизмом.
Конец ознакомительного фрагмента.
Примечания
1
Использован текст песни В. Высоцкого «Подводная лодка».
2
М. Булгаков «Мастер и Маргарита»
3
Использован текст песни «Новый день» группы «Конец фильма»
4
Использован текст песни «Все под контролем» группы «Смысловые галлюцинации»
5
Использован текст песни «Последний день на Земле» группы «Смысловые галлюцинации»
6
Использован текст песни «Песня про псов, воинов и трусы» группы «Башня Rowan».
7
Использован текст стихотворения Анны Закревской «Последний из зорчих».
8
Анна Закревская «Мантра бездорожья»
9
Анна Закревская «Мантра бездорожья»
10
Анна Закревская «Мантра бездорожья»
11
Использован текст песни «Thunderbird» группы «Big City Indians»
